Обсидиановая бабочка - Страница 3

- Не трудись. Интуиция - это одна из вещей, которые так долго сохраняют тебе жизнь.

- Это у тебя шуточки насчет женской интуиции?

- Нет. Это я хочу сказать, что ты действуешь от живота, от эмоции, а не от головы. Это и сила твоя, и слабость.

- Слишком мягкосердечна?

- Бывает. А бывает, ты внутри такая же мертвая, как я.

Услышав от него такую характеристику, я почти испугалась. Даже не того, что он включил меня в свою компанию, а того, что он знает: в нем что-то умерло.

- И ты никогда не тоскуешь по утраченному? - спросила я. За всю историю нашего общения этот мой вопрос был наиболее близок к тому, что можно назвать личным.

- Нет. А ты?

Я на минуту задумалась, хотела было автоматически произнести "а я - да", но остановилась. Между нами всегда должна быть правда.

- Думаю, что и я нет.

Он издал какой-то тихий звук, почти что смех.

- Вот это наша девушка!

Я была и польщена, и как-то непонятно разозлилась, что он назвал меня "наша девушка". Когда не знаешь, как себя вести, займись работой.

- Что там за монстр, Эдуард? - спросила я.

- Понятия не имею.

Вот тут я запнулась. Эдуард за противоестественными негодяями охотится дольше меня. Он знает монстров почти так же хорошо, как я, и мотается по всему свету, убивая их, а потому на собственном опыте знает то, о чем я только читала.

- Что значит - понятия не имеешь?

- Я никогда не видел, чтобы кто-то или что-то убивало таким образом, Анита.

Никогда раньше я не слышала этого глубоко скрытого чувства - страха. Эдуард, которого вампы и оборотни прозвали Смерть, боялся. Очень плохой признак.

- Эдуард, ты потрясен. Это на тебя не похоже.

- Погоди, пока увидишь жертв. Я сохранил для тебя фотографии и с других мест преступления, но последнее оставил нетронутым - тоже для тебя.

- А как это ты сумел заставить местных копов натянуть желтую ленту вокруг места преступления, да еще не снимать ее и дожидаться меня, лапушки?

- Местные копы Теда любят. Рубаха-парень - старина Тед. И если он им сказал, что от тебя может быть польза, они верят.

- Тед Форрестер - это ты. И ты никак не "рубаха-парень".

- Это не я, это Тед, - ответил он пустым голосом.

- Твоя тайная личность, - сказала я.

- Ага.

- Ладно, я прилечу сегодня в Санта-Фе после обеда или рано вечером.

- Лучше давай в Альбукерк, я тебя встречу в аэропорту. Только позвони и скажи, в котором часу.

- Я могу машину арендовать.

- Я все равно буду в Альбукерке по другим делам. Нет проблем.

- Что ты от меня утаиваешь? - спросила я.

- Я? Утаиваю?

В его деланном изумлении слышалась веселая нотка.

- Ты вообще таинственная личность и любишь держать секреты. Это дает тебе ощущение власти.

- Правда? - спросил он с интересом.

- Правда.

Он тихо засмеялся.

- Может, и дает. Закажи себе билет и позвони мне, когда прилетает твой рейс. А сейчас мне пора.

Он понизил голос, будто в комнату кто-то вошел.

Я не спросила, зачем торопиться. Десятеро пропавших без вести, двенадцать достоверно мертвых.

Торопиться надо. Я не спросила, будет ли он ждать моего звонка. Эдуард, никогда ничего не боящийся, испуган. Будет ждать как миленький.

Глава 2

Оказалось, что единственный рейс, на который еще остались билеты, вылетал в полдень, так что у меня было около пяти часов, чтобы поспать и мчаться в аэропорт. И еще я пропустила занятия по кенпо - это такой вид карате, который я месяца полтора назад начала изучать. И с удовольствием предпочла бы очутиться в зале, а не в самолете. Терпеть не могу летать, и последнее время мне это приходилось делать чертовски много. Привычка притупила ужас, но фобия все равно осталась. Противно сидеть в самолете, который ведет кто-то, кого я вообще не знаю и лично не проверила на наркотики. Я вообще не слишком склонна доверять кому бы то ни было.

Авиакомпании тоже доверчивостью не отличаются. Провезти на самолете скрытое оружие - это бочка геморроя. Сначала мне пришлось прослушать двухчасовой курс федерации гражданской авиации о правилах провоза скрытого оружия в самолете. И получить свидетельство, что я этот курс прослушала, - без него меня не пустили бы на борт. Еще у меня было письмо, сообщающее, что я нахожусь при исполнении официального задания, для которого мне необходимо иметь при себе ствол. Сержант Рудольф (Дольф) Сторр из Региональной Группы Расследования Противоестественных Событий сделал мне факс на бланке группы с потрясающим понтом. Мне нужно было что-то от настоящего полицейского, чтобы легитимизировать мой статус. Если бы я действительно летела по делу полиции, даже если бы Дольф не участвовал в нем прямо, он бы дал мне все что нужно, как обычно и делал. А если Эдуард попросил бы меня помочь ему в неофициальном (читай - незаконном) деле, я бы к Дольфу и не сунулась. Олицетворенный Закон и Порядок не слишком обожал Эдуарда, он же Тед Форрестер. Слишком часто Тед оказывался там, где на земле валялись трупы. И потому Дольф ему не особо доверял.

В окно я не глядела. Я читала и пыталась себя уговорить, что я просто в очень тесном автобусе. Давно уже я решила, что летать не люблю еще и из-за клаустрофобии. Набитый до отказа "Боинг-727" - это действительно настолько замкнутое пространство, что дышать трудно. Включив вентилятор над сиденьем, я стала читать - Шерон Шинн. В нее я верила - она сможет удержать мое внимание даже на высоте нескольких сотен футов над землей, когда лишь тонкий слой металла отделяет меня от вечности.

Так что я не могу вам рассказать, как выглядит Альбукерк с птичьего полета, а дорожка, которая вела в аэропорт от самолета, ничем не отличалась от других таких же. Даже в туннеле ощущался жар, невидимой рукой давящий сквозь пластик. В Сент-Луисе могла быть весна, но в Альбукерке уже наступило лето. Я стала выискивать в толпе Эдуарда и посмотрела мимо него, пока сообразила, что это он. Я почти не узнала его сразу, потому что он был в шляпе. Ковбойской шляпе с затянутым за ленту пучком перьев, но вообще-то шляпа была изрядно поношенной. Поля с обеих сторон загибались вверх, будто Эдуард все время ломал жесткую материю, пока она не приняла новую форму под воздействием настойчиво мнущих ее рук. Рубашка белая, с короткими рукавами, какие продаются в любом универмаге. И к ней - темно-синие джинсы, с виду новые, а также пара походных ботинок, которую обновкой никак не назовешь.