- Тестостеронового отравления? - переспросил Олаф, несколько сбитый с толку. Наверное, новое для него чувство.
- Эдуард, проводи меня в мою комнату, а потом объясни ему. Мне кое-что понадобится, если сегодня мне беседовать с вампиром.
Эдуард провел меня мимо неуклюже-громоздкого Олафа в ту дверь, за которой все до этого скрывались. Коридор был белый, совершенно лишенный какого бы то ни было убранства. Эдуард показал мне дверь комнаты Бернардо и дверь Олафа рядом с моей.
- Ты действительно думаешь, что принял идеальное решение, поместив меня рядом с Олафом?
- Тем самым я показываю ему, что не боюсь за тебя.
- Но я боюсь.
Он улыбнулся:
- Все будет хорошо. Просто не забывай об элементарных правилах осторожности.
- Приятно, конечно, что хоть кто-то из нас так оптимистически настроен. Ты, может, не заметил, но он весит примерно на тонну больше меня.
- Ты так говоришь, будто вам предстоит кулачный бой. Я тебя знаю, Анита. Если Олаф сунется ночью в твою дверь, ты его просто застрелишь.
Я посмотрела ему в лицо:
- Ты его подставляешь, чтобы я его убила?
Он моргнул, и на миг мне показалось, что он этих слов не ждал.
- Нет-нет. Я говорил Олафу искренне: если бы я хотел его убить, то просто убил бы. Я тебя поместил рядом потому, что я знаю его образ мыслей. Он будет думать, что это западня, слишком легкая наживка, и сегодня ночью будет вести себя прилично.
- А завтра?
Эдуард пожал плечами:
- Завтра и подумаем.
Я помотала головой и открыла дверь. Эдуард окликнул меня, пока я еще не вошла и не включила свет. Я обернулась.
- Ты знаешь, почти любая женщина бывает польщена, когда мужчина говорит ей, что она - половина его души.
- Я не любая женщина.
- Аминь, - улыбнулся он.
Я посмотрела на него:
- Ты знаешь, то, что ты сказал, меня пугает. От твоих фантазий охотиться за мной мурашки бегут по коже.
- Извини, - сказал он, все еще весело улыбаясь.
- Честно говоря, если о половине своей души ты говорил серьезно, это пугает куда больше. С тех пор как мы знакомы, я знала, что ты можешь меня когда-нибудь убить, но влюбиться... это уж ни в какие ворота не лезет.
Улыбка чуть поблекла.
- Ты знаешь, если бы мы могли любить друг друга, сложностей в нашей жизни было бы меньше.
- А ну-ка выкладывай всю правду, Эдуард. У тебя когда-нибудь были насчет меня романтические соображения?
Он даже не задумался - просто помотал головой.
- У меня тоже. Ладно, встретимся у машины.
- Я тебя здесь подожду.
Я глянула на него:
- Зачем?
- Мне не надо, чтобы ты стала по дороге подначивать Олафа, а меня не будет рядом, чтобы вас разнять.
- Разве я стала бы его обижать?
Он только покачал головой:
- Ладно, бери запасные стволы и поехали. Я все-таки хочу до рассвета поспать.
- Разумно.
Я вошла в комнату и закрыла за собой дверь. Тут же в нее постучали. Я медленно ее открыла, хотя была совершенно уверена, что это Эдуард.
- Ты поедешь в клуб как моя гостья, просто подруга. Если вампы не будут знать, кто ты, они могут проявить беспечность и выболтать то, что для тебя будет иметь смысл, а для меня нет.
- А что, если меня разоблачат? Ее Божественность не спустит на тебя собак, что ты тайком привел с собой истребительницу?
- Я ей скажу, что ты хотела посмотреть лучшее в городе шоу, но я боялся, что они не захотят пускать истребительницу. И что ты здесь абсолютно не по истребительским делам.
- Ты так и скажешь - не по истребительским делам?
Он улыбнулся:
- Наверное. Она любит, чтобы мужчины были либо абсолютно серьезны, либо очень легкомысленны.
- Она. Ты вроде бы с ней знаком?
- Конечно. Тед ликвидирует только одичавших. И во многих гадючниках местных монстров ему рады.
- Великий актер Эдуард.
- Я хорошо работаю под прикрытием.
- Это я знаю, Эдуард.
- Но тебе всегда неуютно наблюдать меня за этой работой.
Я пожала плечами:
- Ты такой хороший актер, Эдуард, что иногда я начинаю задумываться, когда ты не играешь.
Он перестал улыбаться, и лицо его стало отрешенным, будто жизнь из него ушла.
- Собирайся, Анита.
Я закрыла дверь. Кое в чем я лучше понимала Эдуарда, чем любого из мужчин, с которыми встречалась. Зато в других вещах он был для меня самой большой загадкой. Я помотала головой, в буквальном смысле стряхивая эти мысли, и оглядела комнату. Если мы сюда придем на рассвете, я буду усталая, а значит, буду беспечная и расслабившаяся. Поэтому лучше кое-что поменять сейчас, на свежую голову.
Единственное кресло в комнате пойдет под дверную ручку, но лишь тогда, когда я приду ночевать. Миниатюрных куколок я переставила с комода на подоконник. Если кто-нибудь откроет окно, они упадут на пол. На стене висело, небольшое зеркальце в обрамлении оленьих рогов - его я положила на пол под окно на случай, если ни одна куколка не упадет. Чемодан я поставила рядом с дверью на случай, если кто-то сумеет открыть дверь, не перевернув кресло, - тогда Олаф споткнется о чемодан. Конечно, с тем же успехом об него могла споткнуться я, выходя из туалета. Стоило только подумать, как мне туда понадобилось. Ладно, при выходе зайду. Эдуард пока постоит у двери, чтобы Олаф не помешал.
Я покопалась в чемодане. Носить снаряжение для охоты на вампиров было бы противозаконно, не имея ордера суда на ликвидацию, - это приравнивалось к предумышленному убийству. Но некоторые дополнительные штучки никаким законом не запрещались. У меня были с собой два тоненьких флакона святой воды с резиновыми пробочками. Пробку поддеваешь большим пальцем, и она выскакивает - вроде ручной гранаты, но опасной только для вампиров. Она куда более "дружественна к пользователю", чем обычная граната.