Мужчина с хвостом волос стоял и улыбался. Он был красив грубоватой красотой, тюремной татуированной красотой. Даже в полумраке глаза его мерцали волчьим янтарем, нечеловеческие глаза. Я знала, кто передо мной. Это был их Ульфрик, царь волков. Он стоял отдельно, а остальные волки топтались в стороне, подальше от центра зала, и все равно его сила перекрывала их силу. Она заполняла свободное место в зале, висела в воздухе, наэлектризованная грядущим громом.
Мне даже пришлось проглотить слюну, чтобы заговорить.
- Привет тебе, Ульфрик клана Лос Лобос. Что стряслось?
Он запрокинул голову и захохотал - от души, но смех закончился воем, от которого у меня мурашки по спине поползли.
- Отличный эффект, - сказала я. - Но я пришла сюда официально, по делу о расследовании убийств. Ты наверняка о них слышал.
Он повернул ко мне пугающе светлые глаза.
- Слышал.
- Тогда ты знаешь, что предмет расследования - не твоя стая.
Он небрежно положил руку на Ники, который тут же заскулил, хотя я не думаю, что это было действительно больно.
- Ники - мой варгамор. Если полиция хочет говорить с ним, сначала она должна спросить у меня.
Он улыбнулся настолько, что стали заметны его человечьи зубы. Ульфрик не показывал клыков.
- Прошу прощения. Единственная другая известная нам стая, имеющая варгамора, не требовала сначала обращаться к Ульфрику. Приношу свои извинения за мой недосмотр.
Я не знала, что хочет делать Ульфрик, но надеялась, что он не станет медлить, поскольку долго простоять с пистолетом в каждой руке мне сейчас было бы невозможно. Я тренировалась в стрельбе с левой руки, но все равно она оставалась слабейшей из двух, а от укуса мышцы на ней уже начали мелко дрожать. Или я смогу скоро ее опустить, или она затрясется.
- Если бы ты была из полиции, я бы эти извинения принял. Полиции мы всегда рады помочь. - При этих словах в плотно набитом зале послышались смешки. - Но я здесь ни одного полицейского не вижу.
- Я - Анита Блейк. Я истребительница вампиров и...
- Я знаю, как тебя зовут, - оборвал он меня. - И знаю, кто ты такая.
Последние слова мне не понравились. Они меня насторожили.
- И кто же я?
- Ты - лупа клана Тронос Роке, и ты обратилась за помощью к моему клану, не оказав чести ни мне, ни моей лупе. Ты вошла в мои земли без разрешения. Ты обратилась прямо к моему варгамору, и ты не принесла нам дани.
С каждым словом росла его сила, будто стоишь в теплой воде по шею и знаешь, что, если она сейчас прибудет, ты утонешь.
Зато теперь я поняла правила. Я его оскорбила, и это оскорбление я должна смыть. Я решила попробовать рассудительные оправдания, хотя мало верила в их успех. И правая рука стала уставать. Черт, и левая тоже! Та хреновина за стойкой громоздко шевелилась, и это было слышно. Судя по звуку, она побольше вервольфа.
- Я прилетела сюда по делу полиции. Я появилась в твоих землях не как лупа клана Тронос Роке. Я прибыла в качестве Аниты Блейк, истребительницы, и только.
- Но ты обратилась к моему варгамору.
Он шлепнул Ники по ляжке, и это, кажется, было больно, потому что Ники зажмурился и задергался, стараясь подавить вопль.
- Я только после разговора узнала, что Ники - твой варгамор. Мне никто не говорил, что в этом баре - твое логово. Ты Ульфрик, ты умеешь чуять ложь. И ты знаешь, что я говорю правду.
Он слегка кивнул:
- Ты говоришь правду. - Он посмотрел на карлика на стойке и потрепал его, как треплют по холке собаку, хотя обычно собака не вздрагивает и не пытается отодвинуться. - Но он знал, что он мой варгамор. Ники знал, что ты лупа другого клана. Это было одно время животрепещущей темой - человеческая лупа.
- Лупой часто называют подругу Ульфрика, - сказала я.
Он повернул ко мне взгляд золотистых глаз, и золото казалось ярче в обрамлении черных бровей.
- Ники согласился тебе помочь, но и после этого он не посоветовался со мной и даже не поставил меня в известность. - Он низко зарычал, и мурашки у меня на спине снова встрепенулись. - Я Ульфрик. Я здесь вожак!
Он залепил Ники пощечину, и из носа карлика потекла свежая кровь.
Мне очень хотелось остановить избиение - просто из принципа, но не настолько хотелось, чтобы за это умирать. Так что я стояла и смотрела, как течет кровь у Ники Бако. Мне это не нравилось, но я это допустила. Левую руку начинала сводить судорога. Либо надо было открывать огонь, либо убирать оружие. С вытянутыми так долго руками спина и грудь уже начинали болеть.
- Анита, - сказал Эдуард, и по интонации все было ясно. Он говорил, чтобы я поторопилась.
- Послушай, Ульфрик, я не хочу лезть в разборки чужой стаи. Я только пытаюсь сделать свою работу. Спасти от смерти ни в чем не повинных людей.
- Люди - штука забавная, - сказал он. - Секс и еда прямо в машине. Но человечиху не делают королевой!
Голос его взлетел на последнем слове. Вой толпы эхом ему ответил. Толпа шагнула еще ближе.
- Анита, - повторил Эдуард, и на этот раз в его голосе было предупреждение.
- Я над этим работаю, Эдуард.
- Работай быстрее.
- Ульфрик, ты расист, - заявила я.
- Что? - вытаращился он на меня.
- Я - человек, так что меня можно трахать, можно убивать, но нельзя признать равной себе? Ты расист и волчий шовинист.
- Ты приезжаешь на мою территорию, просишь помощи у моей стаи, не приносишь дани ни мне, ни моей лупе и еще обзываешься?
То ли он подал какой-то экстрасенсорный сигнал, то ли достаточно было его злости, но двое гигантских волков встали и двинулись, крадучись.
Левая рука у меня уже заметно тряслась. Тварь за баром бушевала и, судя по звуку, была здоровенной и свирепой. Левая совсем отказывала, а мне нужны были обе.