Обсидиановая бабочка - Страница 136

136

- Ты умрешь первым, Ульфрик, - сказала я.

- Чего? - Он вроде засмеялся при этом вопросе.

- Если они на нас кинутся, я тебя застрелю. Что бы после этого ни случилось, ты будешь мертв. И лучше останови своих волков-переростков там, где они сейчас.

- У тебя так трясется рука, что ты вряд ли кого убьешь.

Тут пришел мой черед смеяться.

- Ты думаешь, у меня рука дрожит, потому что меня совесть мучает при мысли тебя пристрелить? Мальчик, ты не на такую напал. Посмотри на мою правую, Ульфрик, - она не дрожит. У меня ходячий труп выкусил кусок левой руки пару дней назад, и она еще плохо работает, но можешь мне поверить - я куда целюсь, туда и попадаю. - Обычно в этом месте я гляжу жертве в глаза в упор, давая знать, что не блефую, но сейчас мне приходилось делить внимание между Ульфриком, его свитой и стойкой бара. - Сколько своих волков готов ты принести в жертву своей уязвленной гордости?

Он смотрел на меня очень пристально, и за хвастовством и гордыней виден был ум. Там, внутри, был кто-то, с кем можно договариваться. Иначе нам бы всем предстояло погибнуть. Не из-за дела, которым мы были заняты, а потому что когда-то я была подругой Ричарда. Глупо умирать из-за такого.

- Дань. Я требую дани от лупы клана Тронос Роке.

- Это в смысле - подарка? - уточнила я.

Он кивнул:

- Если подарок такой, как надо.

Если бы я приехала в Альбукерк с Ричардом и по личному делу, я бы знала, что должна принести дар местной стае. Обычно даром бывает свежеубитая добыча, драгоценности для лупы или что-нибудь мистическое. Смерть, драгоценности, магия. Никаких драгоценностей у меня не было, кроме ожерелья Леоноры, а я не знала, какое оно может оказать действие на кого-то другого. Насколько я знала, может даже и повредить. Так что оно останется у меня.

Я опустила левую руку. Во-первых, она так дергалась, что вряд ли я из этого пистолета могла бы во что-то попасть. Во-вторых, не имеет смысла наводить пистолет, если не собираешься убивать. В-третьих, просто рука заболела.

- Дай мне слово, что, если я поднесу тебе подходящий подарок, мы уйдем целыми и невредимыми.

- Ты поверишь слову рецидивиста, наркоторговца и главаря шайки байкеров?

- Нет. Но я поверю слову Ульфрика клана Сломанного Копья. Ему я поверю.

Существуют правила, и если он нарушит слово Ульфрика, то уронит свою репутацию. И так его позиция недостаточно крепка, если варгамор, хоть и сильный маг, но всего лишь человек, мог бросить вызов его власти. Он не нарушит своего слова, данного перед лицом всей стаи.

- Я, Ульфрик клана Сломанного Копья, даю тебе слово, что вы уйдете целыми и невредимыми, если ваш дар будет достойным.

Последние слова мне не слишком понравились.

- У меня не было времени заехать к "Тиффани" и прихватить подарок для той малышки. И охотиться по дороге из больницы сюда не получилось. Копы не любят, когда стреляют зверей в городе. Мистика сегодня мне мимо кассы.

- Значит, у тебя ничего стоящего нет, - сказал он несколько озадаченно, будто считал, что у меня какой-то подарок с собой есть.

- Дай мне посмотреть, что там за стойкой, и тогда я спрячу пистолеты и принесу дань.

Я попыталась убрать "файрстар", но левая так тряслась, что не получалось поднять полу блузки и сунуть его в штаны. Для этого нужны были две руки. Значит, надо получить возможность убрать в кобуру браунинг.

- Годится, - сказал он. - Монструо, встань, приветствуй нашу гостью.

Оно поднялось над стойкой, тощее и бледное, как восходящий полумесяц, потом показалось лицо. Женское лицо, один глаз неподвижен и сух, как у мумии. Вслед за одним лицом поднималось другое, потом третье... еще и еще - все коричневые и высушенные, как нитка чудовищного бисера, стянутая кусками тел, руками, ногами, толстая черная нить гигантскими стежками собрала все это вместе, а внутри заключалась магия. Оно поднялось до потолка, извиваясь гигантской змеей, таращась на меня. Голов этак сорок я насчитала, потом потеряла счет - или потеряла охоту считать.

Вервольфы отодвинулись, как отходящий прилив. Они боялись этой твари, и я их понимала.

- Твою мать! - послышался вздох Бернардо.

Олаф что-то произнес по-немецки - значит, он не следил за своим сектором зала. Только Эдуард промолчал, занятый своим делом - всегда бдительный. Надо было признать, что даже я, если бы вервольфы захотели на меня броситься, пока эта безумная змея поднималась надо мной, я бы промедлила. Слишком велик был ужас, чтобы осталось место для иных страхов.

Я оторвала взгляд от этой твари, посмотрела на Ники Бако, лежащего на стойке, связанного, окровавленного, с кляпом во рту. Послышался мой очень далекий голос:

- Ай-ай-ай, Ники, какой ты плохой мальчик.

Я заставила себя пошутить, хотя на самом деле мне хотелось приставить пистолет к его башке и снести ее к чертям. Есть вещи, которых никто не делает. Их просто нельзя делать.

- Теперь ты видишь, почему он еще жив, - сказал Ульфрик.

- Слишком силен, чтобы от него избавиться, - ответила я безучастно, будто думала в этот момент о чем-то другом.

- Я его использовал как угрозу. Он накладывал чары на волков, которые неправильно себя вели, и ты видишь, во что он их превращал. И сшивал их в этого Монструо. Но сейчас мои волки больше боятся его, чем меня.

Я только кивала, потому что не могла найти слов. Живые. Они были живые, когда Ники творил свою магию. У меня возникла действительно ужасная мысль. Иногда кажется, что оружие убирать неуместно, но мне нужны были руки для другого. Задрав блузку, я сунула браунинг в кобуру, хотя и не таким плавным движением, как если бы кобура была привычной. Но левой руки у меня сейчас почти не было. Пришлось поднимать блузку правой и очень осторожно засовывать "файрстар" в штаны. Но рука, даже будучи свободной, продолжала непроизвольно дергаться. Здесь я ничего не могла сделать, только ждать, пока само пройдет. Придерживая левую правой, я подошла к монстру.

136