Я покачала головой. Не верила я ему, поэтому-то и отпустила его руку. Если Эдуард покажет Питеру этот уголок ада и Донна окажется в курсе, то разрыв между ними будет обеспечен. Так что я готова была ради этого пожертвовать душевным спокойствием Питера, Вот она - суровая правда.
Рогожа упала, сначала со стороны Олафа, а Бернардо остался стоять, держа ее на руках, как спящего ребенка. Он посмотрел на Эдуарда, покачал головой и отошел к Олафу, пропуская Питера в комнату. Я двинулась следом за ним и Эдуардом.
Олаф встал у дальней двери. Бернардо положил скатерть на стол и отступил к его краю. Я заняла позицию у дальней стены, почти зеркально повторив позу Олафа, но у противоположной двери. Все мы стали каждый по своим углам, будто отделяя себя от того, что происходило. Пожалуй, даже Олаф этого не одобрял.
Питер разглядывал фотографии, расхаживая по кругу. Он побледнел и произнес приглушенным голосом:
- Это все люди?
- Да, - ответил Эдуард. Он стоял рядом с Питером, не слишком близко, но он был с ним.
Питер подошел к ближайшей стене, к фотографии, которую я рассматривала.
- Что с ними случилось?
- Мы еще не знаем, - ответил Эдуард.
Питер не отрывал взгляда от фотографий, глаза его бегали по страшным картинам. Он не подошел, не стал рассматривать их вблизи, как я, но он смотрел и видел, что на них. Не вскрикнул, не упал в обморок, его не стошнило. Доказал, что хотел. Он - не баба. Я подумала, не надо ли его предупредить, что могут быть кошмары. Да нет. Они либо будут, либо не будут.
Он все еще был бледен, испарина выступила на верхней губе, но он мог двигаться, и голос его был хрипловат, но спокоен.
- Я лучше пойду помогу маме на кухне.
И он вышел, обхватив себя руками, как от холода.
Никто не сказал ни слова. Когда он отошел так, что уже не мог слышать, я подошла к Эдуарду.
- Ну, прошло лучше, чем я думала.
- Прошло примерно так, как я и думал, - ответил Эдуард.
- Черт побери, Эдуард, у парня будут кошмары!
- Или да, или нет. Пит - пацан крепкий.
Эдуард выглядывал в дверь, будто все еще видел Питера. Взгляд его был где-то далеко.
Я уставилась на него:
- Ты им гордишься. Гордишься тем, что он посмотрел на вот это, - я мотнула головой в сторону фотографии, - и выдержал.
- А почему бы ему не гордиться? - спросил Олаф.
Я оглянулась на него:
- Если бы Эдуард был отцом Питера - то понятно. Но это не так.
Я снова повернулась к Эдуарду и пристально посмотрела на него. Лицо его было непроницаемо, как всегда, но чуть лучились глаза.
Я тронула Эдуарда за руку, и этого было достаточно - он обернулся ко мне.
- Ты с ним обращаешься как с будущим сыном. - Я покачала головой. - Эдуард, ты не можешь позволить себе такую семью.
- Знаю, - ответил он.
- Боюсь, что нет. Кажется, у тебя серьезные намерения.
Он опустил глаза, избегая моего взгляда.
- Черт тебя возьми, Эдуард!
- Противно в этом признаться, но я с ней согласен, - сказал Олаф. - Если бы только мальчик, проблем бы не было. Думаю, из него ты сможешь сделать все, что захочешь, но женщина и девочка... - Он покачал головой. - Не выйдет.
- Я вообще не понимаю, зачем тебе семья, - сказал Бернардо.
- По разным причинам. Никто из вас не верит в брак, - ответил Эдуард.
- Верно, - согласился Олаф. - Но если мужчина вроде нас женится, то это не должна быть женщина вроде Донны. Она слишком... - Он попытался подыскать слово и наконец нашел: - Невинна. Ты знаешь, что я такое не про многих женщин могу сказать.
- Может, это одна из ее привлекательных черт, - сказал Эдуард, с виду так же озадаченный, как и мы.
- Ты уже с ней трахаешься, зачем же тогда жениться?
Это уже Бернардо.
- Если бы мне нужен был секс, я бы нашел его в другом месте.
- А она нехороша? - спросил Бернардо.
Эдуард только поглядел на него - долгим взглядом.
Бернардо поднял руки кверху:
- Извини, извини. Просто любопытство.
- Насчет Донны любопытства лучше не проявлять. - Эдуард повернулся ко мне. - А ты веришь в брак. Под этим железным панцирем - простая девчонка со среднего запада, все еще мечтающая о белом штакетнике.
- В брак я верю, но не для таких, как мы, Эдуард.
Не знаю, что бы сказал он на это, но тут зазвонил телефон, и Эдуард пошел снять трубку.
- Спасен колокольным звоном, - сказала я.
- Он действительно хочет жениться на этой женщине, - удивленно произнес Олаф.
Я кивнула:
- Боюсь, что да.
- Если он хочет на ней жениться, это его дело, - заметил Бернардо.
Мы с Олафом уставились на него, и улыбка на его лице сменилась озадаченным выражением.
- В чем дело?
- Пусть Олаф серийный насильник или даже серийный убийца, но он по-своему более щепетилен, чем ты. Тебя это не тревожит?
Бернардо покачал головой:
- Нет.
Я вздохнула.
Эдуард вернулся в комнату с обычным Эдуардовым лицом, будто и не было откровений прошлой минуты.
- Вчера вечером монстр сделал еще одну пару в Альбукерке.
- Ч-черт! - сказала я. - И вы поедете без меня?
По изучающему меня взгляду Эдуарда я поняла, что сейчас будет сюрприз.
- Тебя просят присутствовать при осмотре.
Я не смогла скрыть удивление.
- Лейтенант Маркс больше не главный?
- По телефону говорил он.
- Ты меня разыгрываешь!
Эдуард покачал головой и улыбнулся.
- Тогда не понимаю.
- Я думаю, что кто-то в верхах надрал ему задницу за то, что он тебя вышиб. Наверное, ему предоставили выбор: либо работать с тобой, либо отстраниться от дела.
Я не могла не улыбнуться:
- А на таком деле можно сделать карьеру.